Навалились холода, а ранетки на ветвях,
Словно бусинки в садах, все не падают.
Я в последние года тихой рыбою в сетях 
Не скучаю никогда и не радуюсь.

Заточить перо, 
Отпустить Пьеро, 
В ноябре по листьям топтать перрон,
Как последний гусь 
Пусть встречает грусть 
В самый первый снег.
Бледный, как в муке, 
Календарь в руке, 
Опадают дни и плывут в реке,
Их немного жаль, 
Но не в том печаль, 
Что короткий век.

Мне хандру уже не сбрить, и тревог не укачать,
И восторг не разлучить с одиночеством.
Больше хочется дарить, чем подарки получать,
И все меньше говорить, а слушать хочется.

А напиться в дым 
Зимним днем седым, 
Ощутить себя снова молодым,
Глубоко вдохнуть 
И к друзьям махнуть 
Потерявшимся.
С машинистом петь 
И с гудком лететь 
Сквозь лесов осенних цветную медь,
И в ночи гулять, 
И в дверях стоять 
Растерявшимся.

Только мне в своей дыре, как в берлоге, хорошо
На закат сидеть смотреть цвета вечности.
А мальчишки на дворе режут санками снежок,
И я грущу о той поре и беспечности.

Свой кефир допить, 
Детям позвонить 
И спокойно крепкий табак курить,
И в седом дыму 
Одному в дому 
Слушать маятник.
А ночью, как сова, 
Ворошить дрова 
Да опять черкать на листке слова,
Что когда-то вы, 
Мой дневник открыв, 
Прочитаете.